Огромный экран, мощный звук, ничего не ломается, и музыка звучит так, как будто живет сама по себе

Так, ну а кого вы копируете?

Александр: Мы как раз стараемся никого не копировать

Но хоть раз что-то прям подсматривали?

Александр: Конечно. Шейдеры подсматривали, так учились. Какие-то куски до сих пор живут в работах

Как, по-твоему, можно взять что-то чужое и не выглядеть неприятно?

Кристина: Единственный честный способ — признать, что ты это взял. Сказать прямо: «Да, мне было важно сделать похожую работу или такую же работу»

Но в этом быстро становится пусто и скучно. Ты повторил — и сразу возникает вопрос «зачем?». Радости нет, развития нет. В какой-то момент становится очевидно, что это тупиковый путь

Когда мы переписывали чужие шейдеры, в процессе всё равно находили своё звучание и свои решения. И всегда называли автора, на чьих работах учились

Крис, ты же вообще не сразу была медиа-художником?

Кристина: Нет, я была вполне успешным маркетологом. Потом довольно резко всё бросила и ушла учиться в Британку: сначала Foundation, потом Digital Art& Это была тяжёлая история — ты там действительно с утра до ночи  пашешь как на заводе параллельно работать почти нереально

Там же у меня сформировались первые проекты, за которые до сих пор не стыдно, и родилась идея школы для детей, где они учатся искусству не через копирование чужих работ, а от собственного импульса до реализации

Ещё там меня научили работать со всем и везде — не важно, всё ли у тебя есть для работы или для сборки проекта, или ты вообще настроился или нет. Я вышла с ощущением свободы что я могу сделать что угодно и из чего угодно и в любые сроки. Спасибо Диме Карпову за это)

Параллельно у училась в МАРС у Яна и Жени, и там случились первые перформансы. На них неожиданно пришло много людей, и стало понятно, что это кому-то интересно

Что стало переломным моментом, когда ты поняла, что маркетинг — не твой путь?

Кристина: Поездка в Лондон. Я одна ходила по музеям, попала на детский класс по Fine Art в MoMA

Дети придумывали «умную мебель», вокруг стояли 3D-принтеры, странные механизмы — всё выглядело как небольшая лаборатория будущего. Я сидела с ними, рисовала стол и очень чётко почувствовала: вот пространство, в котором мне по-настоящему интересно

Вернулась — и сразу пошла в Британку. В какой-то момент стало очевидно, что маркетинг закончился

Санёк, а ты ведь был визуализатором?

Александр: Семь лет. В основном интерьеры. Целыми днями моделишь стулья и диваны. Сейчас я это всё не люблю, хотя тогда относился к этому очень серьёзно и старался делать максимально качественно

Вы объездили кучу фестивалей, могли бы осесть где угодно, но вернулись в Россию. Зачем?

Кристина: Мы здесь родились и выросли. Логично хотя бы попробовать жить и работать здесь осознанно. И мы никогда не скрывали, что мы русские

Есть показательная история: известный поп-музыкант просто взял клип с нашего исландского альбома, скачал рендер с YouTube и запустил его у себя на концерте

Он был на нас подписан. А потом сказал: «Я не знал, что вы русские, извините».
Я ему написала: «Я тебя в детстве слушала, уважаю, но хотя бы спросить можно было». В ответ — сухое: «Пишите моему менеджеру»

Это очень хорошо иллюстрирует, как сейчас обращаются с авторством и идентичностью

Расскажите про самый удачный и самый неудачный лайв

Александр: Самый удачный, пожалуй, был в Мексике. Мы прилетели уже на пределе сил, в состоянии «если честно, идите все на х»

Выходим на саундчек, включаем патч — и вдруг всё работает идеально. Огромный экран, мощный звук, ничего не ломается, и музыка звучит так, как будто живёт сама по себе.
Кристина только сказала: «Только ничего не трогай»

И нам друзья скидывали фотки из зала потом — там собралось около 5к человек и некоторые плакали. Почему плакали не знаю))) звук хороший был)

Кристина: А самый провальный был в Канаде, в театре. Мы впервые решили сделать лайв строго по плану — расписали структуру: что за чем играть. Сидели в недорогой гостинице с ноутбуками, собирали этот «идеальный» сценарий

В итоге вышли на сцену, а зал сидит с абсолютно неподвижными лицами. Минут через пятнадцать Саша шепчет: «Может, заканчивать?»

Это был очень наглядный опыт: как только мы пытаемся всё довести до безопасной схемы, исчезает жизнь

Ты ещё и в театр зашла — как так получилось?

Кристина: Я пришла к Машкову и довольно прямолинейно сказала: «Дайте мне помещение, я хочу делать театр»

Мы за 14 дней поставили спектакль с режиссёром Сафаром Чичхалия  и ребятами из ГИТИС. Dreamlaser бесплатно привезли свет, театр дал персонал, кто-то помог с костюмами и звуком. Все делали что могли и как могли. Было очень круто!

Я всерьёз думала поступать в ГИТИС. Не уверена, что меня туда возьмут, но желание работать с театром никуда не делось

Слова в ваших проектах уже появились?

Александр: Да, это тексты Кристины

Кристина: У нас есть персонажи — Герасим и Боб. Я слепила их из глины, потом мы их оцифровали и сделали с ними небольшие анимации.
Мне очень хочется дойти до полноценной короткометражки. Для этого я и смотрю в сторону режиссуры — чтобы получить базу, от которой можно осознанно отталкиваться.

Сейчас медиахудожников много, всё легко тиражируется. Как отличить подделку от «живого»?

Кристина: Для меня многое считывается по звуку. Когда человек годами крутит одни и те же бесплатные сэмплы — это слышно мгновенно. Для диджея это ещё допустимо. Но если ты называешь себя художником, логично в какой-то момент начать создавать собственный материал. Стабильность, когда годами не меняется ни язык, ни подход, для меня — не признак мастерства, а признак остановки

Александр: Наверное, главный критерий простой: если задело — значит, живое. Если внутри ничего не сдвинулось, сколько бы техники ни было — это не работает.

Александр: Вы сами в последнее время видели что-то действительно новое и красивое?

Кристина: Честно, я стала меньше смотреть. Поток слишком плотный. Это как с Netflix: открыл — и уже устал, ещё не нажав play.
Но я уверена, что там есть сильные, талантливые люди. Просто чтобы их заметить, нужно время и внимание, а не привычка смотреть всё подряд.

Александр: Давайте под финал — про планы. Что дальше?

Кристина: Недавно я делала лайв для бренда Ushatava. Решила всё собрать сама: две недели подготовки, за пару дней — освоить новый синтезатор, пару инструментов в Ableton, в последний момент появился хор.
От нас очень просили ритм, понятную «бочку», потому что моделям действительно тяжело ходить без чёткого ритма. Пришлось совмещать нашу среду с более прикладной задачей показа одежды.

В итоге получилось техно, которое неожиданно оказалось нам близко. И мы стали всерьёз думать, что иногда можем работать и в этой форме — но на своих условиях.

Кристина: Дальше хочется зайти в «музей света» или фестиваль света, сделать более танцевальный сет, упростить гигантский сетап, собрать отдельный техно-лайв с продуманной визуальной драматургией.

И напоследок. Почему 404?

Александр: 404 — потому что «нет»

Ус: Отсутствие, пустота

Александр: Точка

Ус: Ноль, ошибка, чёрный квадрат, вакуум, «ничего»

Герой: 404.zero
Интервьюер: Александр Ус
Редактор: Игорь Головачёв, Арсений Насонов
Фотограф: Илья Симонов